Сталинградская катастрофа, имевшая место в ноябре-феврале 1942-1943 гг. и завершившаяся гибелью и пленением остатков 6-й германской армии ген. фельдмаршала Паулюса, имела своим прямым следствием оставление германскими армиями территории всего Сев. Кавказа и, в частности, территории Казачьих Земель Дона, Кубани, Терека и Ставрополья.
Утром 1 января 1943 года д-р Брейтигам, политический советник-эксперт при Штабе германской армейской группировки – “Геере-группе Зюд-А”, нанес визит Командующему ген. фон Клейсту, находившемуся в его Ставке, в городе Ставрополе-Кавказском. В происшедшем разговоре, Брейтигам выразил сожаление о необходимости оставления германскими войсками территории Терека, каковой приказ был уже подписан ген. фон -Клейстом. Одновременно, Брейтигам подчеркнул, что при всех обстоятельствах, немцы должны провести планомерную и организованную эвакуацию всех племен и народов Сев. Кавказа, верящих в силу и мощь германского оружия.
От 2 января ген.фон-Клейстом был подписан приказ об образовании “Флюхтлингс-Штаб Кауказус” (Кавказский Штаб эвакуации беженцев), начальником которого был назначен германский ген. Мержинский, полевой комендант г. Пятигорска.
3 января последовало официальное опубликование германского приказа о начале отхода с территории Терека всех Терских казаков и горцев, не желавших вновь становиться коммунистическими рабами под террором русской окупационной машиной смерти во главе с жидами , при начавшемся отступлении войск германской армейской группировки “Геере-группе Зюд-А” с территории Сев. Кавказа. Согласно последовавшего особого предписания ген. фон-Клейста, все германские местные и полевые комендатуры были обязаны давать всякого рода помощь проходившим казачьим и горским беженцам.
С наступлением января 1943 года, наблюдавшаяся теплая погода на Сев. Кавказе, сменилась большими морозами и снегопадами. По заснеженным проезжим дорогам шли на переменном аллюре конные сотни Терских казаков.
Неся на себе лихих конников и часто перебирая ногами, вытанцовывали рысь темпераментные “кабардинцы” и горячие “карабахи” (известные породы горских лошадей). Как будто состязаясь с казаками, рядом с последними скакали многочисленные группы прирожденных Горских джигитов, закутанных в бурки и башлыки, с надвинутыми на лбы черными низкими барашковыми шапками. Сани и повозки, запряженные лошадьми и быками, загруженные всякого рода кладью и скарбом, обозначали собою все походное имущество казачьих беженцев, уходивших в полное неизвестности будущее!
Встряхивая головами и непрестанно пережевывая губами, ступали по дорогам степной походкой верблюды, при постоянном колыхании горбами. Влекомые ими ногайские арбы на двух огромных колесах, обложенные внутри коврами, кошмами, войлоком, одеялами и подушками, служили кочующим приютом для казачьих семейств.
Опасность сближала людей, неутолимая тоска по свободной независимой жизни, лишенной всякого произвола и насилия, поднимала казаков и горские племена на борьбу с коммунистами. Охраняя с оружием в руках свои семьи, ведомый скот и лошадей, шли походом Терские казаки, осетины, кабардинцы, абадзехи, калмыки…
Многотысячная беженская масса продвигалась по проселочным дорогам от Моздока и большого осетинского села Эльхотово в направлении на город Прохладный (казачья станица Прохладная), соединяясь с примыкавшими по пути новыми беженскими колоннами и группами. Круторогие горские буйволы с налитыми кровью глазами, напрягаясь из всех сил, тянули перегруженные скрипучие арбы. Порой слышалось жалобное блеяние овец, неслышной поступью ступали коровы, мычание которых было заглушено завистливым лаем казачьих и горских собак, привязанных к задкам повозок и арб.
Десятки тысяч беженцев шли походом, образуя но дорогам одну длинную нескончаемую колонну.
Организованный отход казачьих и горских беженских групп и колонн с линии германского оборонительного пояса на Сев. Кавказе – “Терского рубежа”, пролегал по нескольким маршрутам:
1. Пятигорск-станица Невинномысская-Армавир.
2. Георгиевск-Моздок-Кизляр-станица Бургустанская-Армавир.
3. Кисловодск-аул Кайдан-Черкесск (бывшая станица Баталпашинская) -Кропоткин (бывший хутор Романовский при ж.д станции Кавказской).
Казачьи и горские беженские колонны проходя при своем движении на север, через города Георгиевск-Минеральные Воды (главный маршрут движения при отступлении с Терека) “усиливались постоянным, образом за счет притока новых беженских контингентов, подходивших из Кисловодске, Железноводска, Пятигорска и местных окружающих казачьих станиц и хуторов. Одновременно и по железной дороге происходило усиленное движение беженских эшелонов и транспортов на север.
Не прекращавшееся наступление коммунистических армий Закавказского фронта на южном секторе германского Восточного фронта, имело в основе претворение в жизнь стратегического плана:
а) Развитие стремительного удара от р. Волги, вдоль течения р. Дона и через Сальские степи, в общем направлении на Ростов-на-Дону, Батайск и Азов.
6) Достижением известного успеха в указанном направлении, стремиться отрезать все пути отступления для обеих германских армий ген.фон-Клейста, которые отходили с линии “Терского рубежа”.
в) Особая Черноморская группа войск, используя слагавшуюся военную обстановку, должна была провести глубокий прорыв к станице Крымской (на Кубани) и тем самым пресечь всякую возможность отступления для 17-й германской полевой армии, отходившей с Терека и стремившейся прорваться на Таманский полуостров.
В обстановке, полной драматизма, казачьи и горские беженские колонны подходили к Кропоткину, откуда немцы поворачивали их налево, на запад, направляя по шоссейным и гужевым дорогам вдоль р. Кубани, на Краснодар (бывший Екатеринодар). Тогда же к Кропоткину стали выходить из восточной части Кубани беженские колонны Кубанских казаков и калмыков из Астраханья и Ставрополья, также устремляющихся на Краснодар.
В не прекращавшемся наступлении , русско-коммунистические армии разорвали германскую линию обороны на Кубани, на два отсека и уничтожили в корне всякую возможность отступления для беженцев из южной части Кубани, Ставрополья и Терека. К 24 января 1943- года коммунистическими войсками были заняты: все нижнее течение р. Дона, все течение р. Маныча, с. Белая Глина в Ставропольи и на Кубани – станица Ладожская и Армавир. Несмотря на столь сложную военную обстановку на Кубани, казаки-беженцы из станиц и хуторов восточной ее части, совместно с черкесами и адыгейцами, смогли все же продвинуться к Краснодару, выйдя первоначальным образом из верховьев рек Урупа и Лабы. К тому времени дорога на север в направлении Ростова-на-Дону и Азова для казачьих беженских колони и групп была уже перерезана.
Спасением для беженских масс послужил Таманский полуостров, вернее большая песчаная коса Чушка, имеющая в длину 16 километров и в ширину 2 километра, послужившая в январе-марте 1943 года пристанищем для 120.000 беженцев, среди которых насчитывалось более 80.000 казаков, казачек и казачьих детей.
В условиях суровой зимней стужи и постоянно дувшего леденящего ветра “боры”,, на косе Чушке располагались бесконечными рядами беженские повозки и арбы, с поднятыми вверх оглоблями. На последних были натянуты самые разнообразные полого и ковры, служившие предохранением от ветра. Повсюду дымились костры, с помощью которых беженцы приготовляли себе незатейливую горячую пищу – примитивное кушанье саломату, уваривая в котлах, ведрах и жестяных банках воду, муку, смалец и соль. Рядом, прижимаясь к повозкам и арбам дрожащими от холода телами, стояли понуро многие тысячи беженских коров, быков, лошадей и верблюдов, жалобно ревевших от голода.
Непрестанно днем и ночью русско-окупационная авиация бомбардировала все пространство песчаной косы Чушки, сея смерть и разрушения в среде сгрудившейся огромной беженской массы на ничтожном клочке земли, терпеливо ожидавшей своей очереди на переброску через Керченский пролив, в Крым. Казачья боевая авиация в составе двух истребительных и одной бомбардировочной эскадрилий, входившая в состав германского воздушного корпуса ген. фон-Корнтена, защищавшего “Кубанское предмостное укрепление” на Таманском полуострове, проводила в свою очередь ответные повторные атаки на коммунистические воздушные соединения русских красноармейцев .
В короткий срок в неимоверно тяжелых условиях боевой обстановки, германское военное командование завершило задачу переброски в Крым более ста двадцати тысяч казачьих, горских и калмыцких беженцев с повозками, арбами, скотом и лошадьми. Эта беспримерная операция продолжалась около трех недель и была прикрываема германскими и румынскими боевыми судами (миноносцы, канонерские и подводные лодки), зенитной артиллерией и боевой авиацией.
Высаживаясь на Крымское побережье в районе Керчи, казачьи беженцы пускались вновь в дорогу, продвигаясь на север Крыма, к Перекопскому перешейку. Проходя через, последний, казачьи беженцы направлялись германскими военными комендатурами в назначенные Кубанцам места их расположения а районе Херсона.
Вопрос эвакуации казачьих беженцев в северных районах Кубани, был разрешаем в несколько иной форме… 20 января 1943 года в станицу Уманскую прибыл из Краснодара германский полк. фон-Кольнер во главе германской полевой комендатуры N 810. Все районы и станицы Уманского отдела получили тогда же срочное уведомление о немедленной командировке всех станичных Атаманов, начальников местной казачьей полиции и районных агрономов на Отдельское Совещание, созывавшееся экстренным образом на день 21 января в станице Уманской.
Полк. фон-Кольнер объявил всем собравшимся казачьим представителям об оставлении немцами территории Кубани, вручив при том заранее изготовленную Атаманскую булаву вахмистру Трофиму Сидоровичу Горбу, выборному Атаману 1-го Уманского показательного Отдела. Подобное обстоятельство подчеркивало с несомненностью факт, что вахмистр Т.С. Горб был признан германской стороной в самый последний момент времени перед началом эвакуации, как и.д. Кубанского Войскового Атамана. Более того, германский полк. фон-Кольнер, являясь полномочным представителем ген. фон-Клейста, Командующего германскими армиями на Кубани, при согласии со стороны Т.С. Горба, назначил войск. старш. И.И. Саломаху на должность Походного Атамана Кубанского Казачьего Войска.
Прибывший в станицу Каневскую 26 января сам Командующий германской армейской группировкой “Геере-группе Зюд-А” ген. фон-Клеист, написал лично письма Т.С. Горбу и И.И. Саломахе, предлагая им позаботиться срочным образом об организации эвакуации всех казачьих беженцев севера Кубани, которые бы желали отходить с германскими войсками. Во избежание возможных репрессий со стороны Москвы и внимая казачьим просьбам. Походный Атаман войск.старш. И.И. Соломаха подписал приказ о мобилизации всех Кубанских казаков, дабы последние не обозначались “добровольцами” в своем уходе с Кубани, совместно с немцами. Приказ этот однако не получил широкого распространения в силу быстрого развития событий военного характера, связанных с наступлением коммунистических армий в северной части Кубани.
Отмечаемый приказ имел вообще запоздалое значение, ибо уже от 21 января многочисленные Кубанские казаки-беженцы в большинстве своем с семьями, из станиц: Екатерининской, Тихорецкой, Камышеватской, Ново-Покровской, Павловской, Крыловской, Ново-Минской, Старо-Минской, Ново-Щербиновской, Старо-Щербнновской, Уманской, Шкуринской, Кущевской, Роговской, Пезамаевскои, Бриньковскон.Брюховецкои, Ново-Архангельской и других, покинули родные места и шли ускоренным маршем со своими обозами в направлении города Азова и села Кагальника южнее Азова, на побережья Азовского моря). Погода стояла весьма плохая, шли сильные дожди, по временам сменявшиеся снегопадом, почему грунтовые дороги совершенно размякли и превратились в сплошное месиво невылазной грязи, в которой застревали безнадежным образом казачьи подводы и повозки, растянувшиеся на много километров в длину и шедшие по временам в несколько рядов.
По обочинам тех же дорог отступали германские и румынские боевые части, порой в расстроенном состоянии.
От 25 января, из Азова и Кагальника одновременно началась переправа через замерзшее Азовское море подошедших Кубанских казаков-беженцев (северных станиц Кубани), которым предстояло проходить по льду около 90 километров (по линии птичьего полета), в направлении на Таганрог. При наступившей оттепели лед покрывался многочисленными полыньями, ставшими местом гибели многих казачьих беженских семейств и лошадей. Порой происходили налеты коммунистической авиации, стремившейся бомбардировать казачьи беженские обозы и колонны. Случалось, что отходившие казаки были настигаемы передовыми красноармейско-русскими отрядами и жестоко истребляемы.
Казачьи беженцы из северной части Кубани, перебравшись через Азойское море, по своему прибытию в Таганрог, были оттуда направляемы в Бердянск, назначенный служить сборным пунктом для Кубанских казаков. Здесь, в с. Ново-Спасском, находящемся в непосредственной близости от Бердянска, было приступлено 12 февраля к формированию 1-го Кубанского казачьего полка, а 20 февраля этот полк был уже окончательно сформирован и имел в своем составе всего 960 офицеров и рядовых казаков. Командиром полка был назначен войск. старш. И.И. Саломаха и адъютантом полка – сотн. Павлоградский.
Оставление немцами Сев. Кавказа и почти всей территории Дона, являлось завершением Сталинградской катастрофы, постигшей 6-ю германскую полевую армию. После оказанного отчаянного сопротивления в течение двух с половиной месяцев ген. фельдмаршал Паулюс с остатками своей армии принужден был сдаться 2 февраля 1943 года. В итоге, к 15 февраля того же года в руках немцев оставались на территории Казачьих Земель-Республик только “Кубанское предмостное укрепление” на Таманском полуострове и район города Таганрога , на территории Донской Республики.
На Дону стояла неимоверно суровая зима, все реки и речки позамерзали, не избежали этой участи даже придорожные колодези. Скованная сильными морозами земля, стонала под ударами разрывов воздушных мин и бомб, сбрасывавшихся коммунистической авиацией русских , на отступавшие по Донской территории итальянские и германские армии. В воздухе стоял сплошной гул от непрестанной артиллерийской канонады, всюду происходили заградительные бои. Казачьи станицы и хутора горели сплошным полымем, огромные пожары вздымали ввысь марево сплошного чада и дыма. В полном смысле слова, жуть и оторопь одолевали каждого живого человека, плакала казачья детвора, хватались за голову казачки, бывалые казаки роняли невольную слезу, покидая быть может навсегда, пепелища своих сожженных казачьих куреней, сожженные в дико-красной злобе окупантами Земли Казачьей..
Считая от начала второй половины декабря 1942 года, по всей гужевым и проселочным дорогам Дона, начали двигаться бесчисленные колонны и группы казачьих беженце”, устремлявшихся в общем направлении на запад. Все прямые сквозные дороги: 1) станица Боковская-ж.д.станция Миллерово; 2) Ж.д. станция Мальчевская-Ворошиловград (бывшая станица Луганская ); 3) Станица Морозовская – станица Ермаковская-Сулин-Чистяковка-Макеевка; 4) Станица Цимлянская – станица Раздорская-Новочеркасск-Ростов-на-Дону и др., были забиты отходившими массами Донских казаков-беженцев. Соразмерно наблюдавшемуся беспорядочному отступлению немцев и их военных союзников (румыны, итальянцы). Донцы также покидали свои насиженные места и десятками тысяч шли прочь на запад, в полную неизвестность…
Все дороги на подходах к городам Новочеркасску, Ростову-на-Дону, Азову, Макеевке были полностью забиты войсками и беженцами, всюду существовали “пробки”-заторы, казачьи беженские обозы и транспорты, как правило, растягивались на десятки километров.
Донские казаки угоняли с собою огромные стада рогатого скота, конвоировавшегося конными казаками. По тем же дорогам уводились и большие косяки породистых племенных лошадей “Дончаков”; забиравшихся казаками из местных конских заводов.
Шквалом разрывались на земле сбрасывавшиеся воздушные мины, резонансом в сыром мглистом воздухе отдавались лихие песни казаков, шедших верхами на своих конях в походных колоннах.
С оставлением немцами территории Дона в феврале 1943 года, казаки уходили добровольным образом с ними. Весь ужас, пережитый подъяремным Казачьим народом в годы насильственной коммунистической оккупации русскими Казачьей Земли в период 1920- 1942 гг., определялся ненавистным игом для казаков и характеризовался глумлением над личностью, кровавым террором, расстрелами, тюрьмами, ссылками, арестами, голодом, полным издевательством над казаками со стороны московских заправил на местах. Казаки всегда желали жить по своему стародавнему казачьему укладу, в своем собственном независимом Казачьем Государстве, что все вместе взятое и послужило главным двигающим импульсом для проведения ими вооруженной борьбы против СССР, на стороне Германии в годы второй Мировой войны. Не имеется никаких сомнений в том, что продолжая оставаться на территории Дона, после отступления германских армий. Донские казаки, могли рассчитывать лишь на самое худшее со стороны “хозяев”, хорошо им известных по старой памяти. Не оказывая никакого давления на казачью психологию, германские военные комендатуры повсеместно проявляли большую заботу о проходящих казачьих беженских колоннах и группах, содействуя им самым заботливым образом. Помимо организованной выдачи продовольствия и фуража, как и оказания медицинско-ветеринарной помощи людям и животным, германское военное командование предписало всем своим военным комендантам на территории Дона предоставлять все свои свободные автогрузовые машины в распоряжение казачьих беженцев. И параллельно с указываемым, налетавшие разведочные самолеты с опознавательными красными звездами на фюзеляже, сбрасывали на двигавшиеся бесконечные казачьи колонны и транспорты десятки тысяч листовок-прокламаций, где были напечатаны угрозы в адрес казаков, если последние будут уходить с немцами. Одновременно, казаки знали отличным образом подлинную цену всем обещавшимся московским “амнистиям” и “свободам”, а потому предпочитали близкое страшное своей неизвестностью уход с немцами, чем далекое известное, граничившее с вероятной казачьей гибелью в чекистских застенках!
Учитывая все факторы и обстоятельства, связанные с отходом значительной по своей численности казачьей беженской массы с территории Казачьих Земель, немцы стремились всеми силами и способами упорядочить проведение планомерной эвакуации.
Третье интенсивное наступление коммунистических армий на территории Дона, развивавшееся с декабря 1942 года, ставило под угрозу быть отрезанными на Сев. Кавказе обе армии ген. фон-Клейста. В стремлении избежать таковой опасности, немцами было произведено спешное сокращение линии фронта на южном секторе, почему германские: 1-я танковая (спешно переброшенная с Терека) и 4-я танковая (ген. Гота) армии были спешно сосредоточены в пространстве между реками Манычем и Салом, противодействуя продвижению вырвавшихся вперед/грех коммунистических корпусов. В последующее время, обе названных армии перешли р. Дон в двух местах, севернее и южнее Ростова-на-Дону, приготовившись к обороне последнего.
6 февраля группа коммунистических войск (ген. Малиновский) овладела Батайском, ведя ожесточенные бои на подходах к Ростову-на-Дону. К тому времени, все окрестности города были заминированы германскими саперными частями, возведшими бесчисленные ряды проволочных заграждений и металлических надолб-противотанковых рогаток, но обоим берегам р. Дона. На городских окраинах немцами были возведены “дзоты”, “доты”, бетонированные пулеметные гнезда и снайперские точки – в подвалах домов и в погребах.
Применительно к проводившемуся размаху оборонительных сооружений немцами было сосредоточено также большое количество артиллерии непосредственно в районе Ростова-на-Дону. В ночь с 8 на 9 февраля батальон русских сумел форсировать р.Дон и захватил с налета Ростовский вокзал. Спустя неделю после взятия Батайска, ударная группа коммунистических войск обойдя Ростов-на-Дону с северо-востока, овладела с боем г. Шахты (бывший Александровск-Грушевск, в 30 километрах от Новочеркасска на северо-восток), центром Грушевского антрацитного каменноугольного района. В итоге, Ростов-на-Дону был взят “в клещи”.
Начальник германского укрепленного района Ростов-на-Дону-Новочеркасск ген. Мют, прибыв в начале февраля в последний, собрал военное совещание при участии Походного Атамана Донского Войска полк. С.В.Павлова, где заявил, что немцы намерены защищать Новочеркасск, К тому времени, в непосредственной близости от города, в удаленности всего 10-15 километров, в степи уже сновали штурмовые отряды танков Т-34 с сопровождающей десантной пехотой (из состава 2-й коммунистической гвардейской армии). К тому времени, на широком участке т.н. Новочеркасского фронта, считая от ж.д. станции Каменоломни (19 километров по линии железной дороги на север от Новочеркасска) и включительно до хутора Арпачина (в 12 километрах южнее станицы Старочеркасской), на позиции находились всего три германских отряда:
1) Казачий боевой отряд Абвер N-201 в составе 1.000 отлично вооруженных казаков (при тяжелом стрелковом оружии и частично моторизованных) под командой полк. Т.К. Хоруженко.
2) Германский боевой отряд Абвер N-202 в составе 620 германских солдат (при тяжелом стрелковом вооружении и полностью моторизованных) под командой гауптмана Вольтера.
3) Новочеркасский германский комендантский отряд под командой обер-лейтенанта Штскендорфа (380 германских солдат при тяжелом стрелковом вооружении).
Сверх того в защите Новочеркасска принимали участие 900 Донских казаков (относительно вооруженных) под личной командой Походного Атамана Донского Войска полк. С.В. Павлова. В самом Новочеркасске находилось свыше 2 000 Донских казаков, еще не получивших оружие от германского военного командования.
На подступах к Новочеркасску происходили тяжелые бои, но штурмовые красноармейские отряды не имели успеха, нарываясь повсюду на сильное сопротивление немцев и казаков. Казалось, что заявление германского генерала Мюта утверждалось в жизни, что немцы будут защищать Новочеркасск при всех обстоятельствах, тем более с вступлением частей одной из отступавших румынских пехотных дивизий в последний, в эти дни.
Велико было удивление германского военного коменданта полк. Грюнвальда, когда ему было вручено 10 февраля 1943 года официальное письменное отношение от начальника указанной дивизии, где было писано: “Господину Германскому Коменданту г. Новочеркасска. В виду отсутствия тяжелого оружия и под впечатлением страшных недель у Сталинграда, я не в состоянии принять участие в обороне города Новочеркасска совместно с подчиненной мне румынской пехотной дивизии, ибо мои солдаты будут бунтовать. В соответствии с указанным, мной принято решение отозвать всех румын из города и продолжать далее марш на запад.
Мне весьма жаль, что не удалось попрощаться лично с Вами и пожелать Вам Господин Комендант, насколько это будет возможным удерживать город Новочеркасск.
В совершенном почтении – полковник Оринеску.
_ г.Новочеркасск. 10 февраля 1943 февраля года. (Полк. фритц фрн-Форелл:”0ни ушли в вечность…”. Борьба и гибель Донских казаков во второй Мировой войне стр.31 б.Белефельд. 1957 год. Издание напечатано на немецком языке).
С раннего утра 12 февраля 1943 года начался сильный бой под Новочеркасском, все небо было покрыто коммунистическими воздушными эскадрильями, бомбардировавшими Новочеркасск. Казачьи пешие сотни,защищавшие южную окраину города (в сторону холерного кладбища и станицы Кривянской), вели упорный стрелковый бой с шедшими на штурм гвардейцами-десантниками, на касках которых красовались красные звезды.
Густые цепи коммунистической пехоты в своем штурме, подошли вплотную к строениям паровозостроительного Завода “Локомотив” и Хотунка (предместья Новочеркасска). Приказ Походного Атамана полк. С.В. Павлова и три конных сотни Донских казаков, скрывавшихся до того времени в окраинных проулках, спустившись наметом в степь, ринулись в атаку на гвардейцев-десантников. Залпы автоматов, броски ручных гранат удары картечью из штурмовых пушек, не в состоянии были отразить казачью атаку, шашечный удар был страшным и сбитые с налета, гвардейцы-десантники бежали в беспорядке.
На следующий день 13 февраля германский военный комендант Новочеркасска полк. Грюнвальд и его штаб оставили город Новочеркасск. Походный Атаман Донского Войска полк. С.В. Павлов находясь во главе многочисленных казачьих беженцев покинул также Донскую столицу и пошел походом через станицу Грешевскую-хутор Каменный Брод-хутор Генеральский Мост на запад в направлении железнодорожной станции Матвеев Курган (севернее Таганрога). В пути к Походному Атаману присоединился станичный Атаман станицы Грешевской войск. старш. Греков, ведший большую и хорошо организованную казачью колонну с огромным гуртом станичного рогатого скота.
Арьергардные отряды Абвера – казачий полк Т.К. Хоруженко и германский гауптманна Вальтера, прикрывавшие отход казаков из Новочеркасска, также свернулись и начали отступать в направлении Донбасса (Донецкий каменно-угольный бассейн).
Незадолго перед оставлением Новочеркасска, Походный Атаман полк. С.В. Павлов командировал одного из своих штабных офицеров в Войсковой Провальскнй конский завод (в семи километрах на север от ж.д. станции Провалье, между двумя ж.д. станциями Зверево и Должанская). Начальником завода являлся есаул Г.И.Копылов, которому прибывшим офицером было передано Атаманское приказание о проведении немедленной эвакуации означенного конского завода, собственности Независимого Государства Войска Донского. В заводском конском поголовье числилось около 4 000 маток и молодых лошадей, и 50 кровных породистых жеребцов-производителей. Есаул Г.И.Копылов выполняя полученное предписание, оставил Провалье (в 112 километрах на северо-восток от Новочеркасска) и тронулся в путь со всем конским составом Войскового Провальского конского завода, охранявшегося вооруженной командой в 260
конных казаков и калмыков (объездчиков), направляясь в район Днепропетровска (бывший Екатеринослав).
В ночь с 13 на 14 февраля начался массовый штурм Ростова-на-Дону, в развитии которого ударные отряды красноармейцев ворвались в город со стороны Зеленного острова, с выходом на Береговую улицу. Проходя с боем по улицам Нахичевани, ударннки-красноармейцы внедрились в Ростов-на-Дону на Театральную площадь, проводя упорный бой с германскими и казачьими подразделениями, занимавшими городские парки и сады. Происходили яростные рукопашные схватки, где германские штурмовики и Донские казаки доблестно схватывались грудь о грудь с русскими окупантами.
Преодолевая сопротивление германских и казачьих боевых частей, русские коммунистические танковые бригады с сопровождающей многочисленной пехотой, овладев Красным, поселком, подошли в плотную к горевшему “Ростсельмашу”, защищавшемуся N17 Донским казачьим пешим полком (из состава казачьих частей германских Восточных добровольческих войск). После двухчасового напряженного боя, казаки, потеряв до 360 человек убитыми и ранеными (в числе убитых значился командир названного полка храбрый войск. старш. Т.Г. Бударин, казак станицы Старочеркасской), принуждены были оставить “Ростсельмаш”. Тогда же касноармейцам удалось полностью форсировать реку Дон, на участке между станицей Гниловской и Ростовским вокзалом и переправить большие силы на городской берег. Центральный боевой участок в Ростове-на-Дону, каковым определялся Малый проспект с прилежащими улицами и проулками, являл собою сплошную груду обгорелых развалин, где в хаотическом беспорядке валялись на земле многочисленные трупы сражавшихся. Наступавшая оттепель в сопровождении бурного ветра, способствовала стихийному развитию пожаров, почему Ростов-на-Дону представлял собой сплошной горящий факел. Дон опять оказался под властью русско-красноармейских окупационных властей.
К 9 часам утра 14 февраля последние германские и казачьи боевые части отходя по Ростовским улицам и отбиваясь на все стороны от наседавших со всех сторон русских красноармейцев и вышедших из подполья местных евреев коммунистов, оставляли Ростов-на-Дону и начали отступать в направлении на Таганрог.
Картина перехода Донских казачьих беженцев по льду, замерзшего Азовского моря, была ужасающей по своей трагической колоритности. Ослабший лед от наблюдавшейся сильной оттепели, представлял большую опасность для переправлявшихся. Но Донцы не боялись ничего, ибо всеми довлела одна и та же мысль, уходить на запад, но не признавать ни при каких обстоятельствах русско-коммунистического рабства. Казачество предпочитало умереть в бою , но не подчинится русской большевистской окупации Родного Донского Края . Бывали одиночные случаи, когда порой под влиянием сознания, что была покидаема родная семья, глава последней не выдерживал и возвращался обратно в станицу или хутор.
Далеко на горизонте неба виднелся горевший Ростов-на-Дону, покрытий чадом дыма, в небе носились на большой высоте коммунистические самолеты русских разведчиков , и совсем низко над идущими казачьими беженскими обозами, проходили на “бреющих” полетах “ястребки”, пуская длинные пулеметные очереди по беззащитным казакам. Под разрывами воздушных бомб рвался на части мягчевший лед, потоками изливалась вода через горловины образовавшихся бомбовых воронок.
Не прекращавшейся чередой двигались по льду замерзшего Азовского моря различные легковые автомобили с людьми, на замедленном ходу шли огромные автомашины с различным грузом, конные повозки и подводы, тянулись медленным шагом бычинные упряжки и слышался визгливый крик погонычей “Цоб-цобе”. На горах вещей и всякой поклажи восседали казачки и казачья детвора, рискуя всегда свалиться с повозок вниз … Вокруг бредущих стад коров носились стремглав с оглушительным лаем и визгом собаки. Шум, крики, гам, понукания, мольбы, ругань, плач, визг, рев скота, ржание лошадей, завывание автомобильных гудков и сирен, пулеметная стрельба, артиллерийские залпы, разрывы воздушных бомб и мин!… Десятки тысяч Донских казаков-беженцев с семьями переправлялись по льду замерзшего Азовского моря в течение многих суток, днем и ночью. Русские- стреляли с воздуха по казакам и днем и ночью . Лед был тонок, почему полагалось двигаться с большой скоростью, что было невозможно соблюдать из-за невероятного большого скопления людей, животных, повозок и автомашин. Порой лед не выдерживал тяжести влекомого груза, трескался, оседал, вдавливался вглубь, образовывая огромную впадину, становившуюся ледяной могилой… Крик ужаса вырывался из грудей устрашенных людей и бесконечно жутким представлялось зрелище ледяной поверхности Азовского моря, по которой пролегали без числа водяные разводы, прерываемые образовавшимися от оттепели полыньями.
Беженская масса Донских казаков с окончанием их переправы через замерзшее Азовское море, устремлялась в Таганрог и Мариуполь (советский город Жданов), где на образованных казачьих пересыльно-пропускных пунктах происходила очередная сортировка вновь прибывших казачьих беженцев.
Ссылка 
давай ссылку 
благодарю за вырезки статейки о казаках, вот у тебя это есть, а у музейщиков нет.Да и наши казаки этим не интересуются,у них другие интересы.
